Однако в Хогвартс он проникнуть не мог, подсунуть парню портключ, зачарованный на прикосновение, невозможно, это темная магия, от которой выстроена надежная защита, и Северус рассчитывал, что у крестника хватит мозгов сидеть тихо в замке и не высовываться.ДЕТИ ПОНЕДЕЛЬНИКА
(продолжение)
26. А Вас, профессор, никто не спрашивает!..
– Что же делать, что делать?.. – бормотала Гермиона, слоняясь из угла в угол.
Выручай-комната на сей раз преобразилась в просторную уютную гостиную, где собрались пятеро семикурсников, переживших петлю времени. Настроение у них было, мягко говоря, не радужное. Профессор Снейп отсутствовал уже трое суток, и непохоже было, что в ближайшее время он вернется. С каждым часом надежда на его возвращение невредимым таяла и становилась все призрачней. Ученики мрачнели, а ученица и вовсе перестала есть и спать. Парни с состраданием поглядывали на ее осунувшееся и подурневшее лицо с темными кругами под глазами, но ничем не могли ей помочь. Они готовы были ринуться на помощь профессору в любую минуту, но никто из них не знал, где Волдеморт обретается сейчас и где держит пленников.
Драко, кусая губы, буркнул, что даже его отец не всегда знает, как попасть к Лорду. Тот обычно сам вызывает тех, кого желает видеть, и вызов через Метку заодно задает координаты для аппарации. Вдобавок, резиденций у Того-Кого-Нельзя-Называть было несколько, а иногда он устраивал сборища в доме у кого-нибудь из своих слуг, и предугадать, где именно он находится сейчас, было невероятно трудно, если вообще возможно. Может, Снейп справился бы, но тем, кто тревожился за него, оставалось лишь ждать и надеяться.
– Гермиона, сядь, – тихо попросил Гарри, сочувственно глядя на подругу. – Так ты ничем ему не поможешь.
– А как? – устало прошептала девушка, безвольно опускаясь на стул и пряча лицо в ладонях. – Как? Я с ума схожу, когда думаю, что он где-то там… и они его… А я ничего не могу поделать!
– Мы обязательно что-нибудь придумаем! – пообещал Рон. Впрочем, он сам, похоже, не слишком верил в свои слова. – Может, проверять все места, где может оказаться Лорд?
– И как ты себе это представляешь? – раздраженно оборвал его Малфой. Белобрысый аристократ заметно осунулся за эти три дня и выглядел ничуть не лучше Грейнджер. – Мы, значит, шарахаемся по всей Великобритании, заглядывая под каждый камушек и, аукая в каждую пещеру, стучимся в дома Пожирателей, реальных и потенциальных, и вежливо так спрашиваем: «Господа подонки, а вы не видели, случайно, тут Лорд не пробегал? Он у нас профессора Снейпа одолжил и до сих пор не вернул!»
– Малфой, не издевайся! Лучше бы что-нибудь дельное предложил! – обиженно пробурчал Уизли, ероша рыжую шевелюру.
– Было б что – предложил бы… – горько отозвался Драко.
После родителей крестный был для него самым близким человеком, во многом он понимал юношу гораздо лучше, чем отец, и его исчезновение сводило слизеринца с ума. Он уже готов был написать домой и спросить главу своего семейства, не знает ли тот о судьбе зельевара, но Дамблдор категорически запретил, заявив Малфою-младшему, что профессор Снейп будет крайне недоволен, если Драко посмеет лезть в дела, которые его не касаются, и тем самым подвергнет опасности свою жизнь.
– Ладно, – вздохнул Гарри. – У нас сейчас трансфигурация. Идемте, не стоит заставлять ждать профессора МакГонагл.
Драко, у которого по расписанию стояла история магии, распрощался с гриффиндорцами и направился… нет, не в кабинет истории. Ему невыносимо было бы сидеть бесцельно целую пару, выслушивая монотонное бормотание учителя-призрака и сонное похрапывание дрыхнущих однокурсников. Недолго думая, он решил прогулять урок, выбравшись из замка на воздух. Все равно никто не заметит его отсутствия. А вот гриффам не повезло, МакГонагл – не Бинс, церемониться не станет.
Выскользнув из холла на крыльцо, слизеринец поспешил спуститься и скрылся за кустами, растущими вдоль стены, чтобы его, чего доброго, не засек кто-нибудь. Не хватало еще отвечать на неизбежные в таком случае вопросы. Тем более, он ведь и не знает, что сказать…
Юноша брел, касаясь ладонью шершавых камней, стараясь не цепляться одеждой за голые, плотно сплетенные ветки, и с тоской понимал, что ничего не сможет придумать для спасения крестного. Ну, то есть, совсем ничего. Тот же Уизли хоть что-то предложил, а он… Правда, Уизли предложил глупость, и это чуть-чуть утешало. Самую малость. Драко гораздо более утешило бы, предложи рыжий что-нибудь дельное. Тяжело вздохнув, Малфой решил сходить в совятню и навестить Сократа, раз уж все равно нечего делать.
Сократом звали филина, принадлежавшего наследнику благородного рода Малфоев. Подарок на одиннадцатилетие, филин был предметом гордости Драко, а также источником опасений. Птица обладала суровым характером и явно считала, что имеет право воспитывать этого несмышленого птенца, которого нерадивые родители выставили из гнезда, не научив летать и ловить мышей, как посчитает нужным. Так что помимо писем, газет и посылок со сластями строгий птиц нередко одаривал юного хозяина хлестким ударом крыла по затылку или ворчливым настырным уханьем. Этим, а также почти черным оперением и формой большого крючковатого клюва, Сократ напоминал парню профессора Снейпа, разве что последний не ел совиных вафель. Конечно, вафель у слизеринца с собой не было, но он понадеялся на то, что его филин поохотился ночью и теперь сыт. В противном случае придется-таки выслушивать совиную воркотню.
Идти в совятню пришлось в обход, прячась за кустами, деревьями и стараясь как можно меньше светиться на открытом месте. Наконец, взобравшись по крутой лестнице и скользнув в полутемное помещение, наполненное шорохом крыльев и сонным уханьем, Малфой вздохнул свободно и расслабился. Запрокинув голову, он попытался найти любимый насест своего филина, где тот имел обыкновение отдыхать днем. Не сумев ничего разглядеть, он негромко позвал:
– Сократ! Ты здесь, Сократ?
Птица не откликнулась. Драко тяжело вздохнул и отошел к узкому окну, похожему на бойницу и, возможно, когда-то в прошлом ею и бывшую. Небо затягивали плотные тяжелые облака, готовые вот-вот высыпать на угрюмый Запретный лес тонну-другую мокрого снега. Юноша рассеянно смотрел на озеро; лед потемнел и заметно просел за последнюю оттепель, но еще не сошел – это произойдет не раньше апреля, и тогда они с крестным отправятся на берег, чтобы найти жабросли, которые как раз выбрасывают свежие побеги. После, в мае-июне, они станут жесткими – не прожевать, и использовать их будет уже нельзя, а вот ранней весной они с профессором… если удастся вернуть его.
Слизеринец зябко вздрогнул и запретил себе сомневаться в том, что Снейп вернется. Чтобы отвлечься, он вновь поднял голову, пытаясь все же высмотреть среди других сов свою. Между тем, отсутствие филина выглядело странно – последний раз Драко посылал его домой с письмом позавчера вечером, а птица до сих пор не вернулась. Так долго Сократ обычно не задерживался. Не случилось ли с ним чего по дороге? Впрочем, волноваться о здоровье своего филина слизеринцу пришлось недолго – в небе он приметил темное пятнышко, которое в итоге и оказалось Сократом. Птица летела целеустремленно, мощно взмахивая крыльями, и тащила в когтях сверток. Обнаружив хозяина в совятне, филин недовольно ухнул; по его мнению, птенцу нечего было делать здесь в такое время. Но на плечо приземлиться соизволил и протянул лапу с посылкой. Маленькая коробочка, завернутая в желтоватую бумагу, Драко озадачила.
Он встряхнул коробку и услышал слабое постукивание. Хмыкнул, дернул бечевку. Внутри обнаружился серебряный перстень с зеленым камнем и записка. Мельком глянув на кольцо, юноша вытянул письмо. Почерк отца он узнал без труда, хотя Люциус явно спешил – об этом говорило не только начертание букв, но и то, как небрежно были выбраны бумага и чернила. Кроме того, лорд Малфой опустил обязательное приветствие, витиеватые уверения в собственном здравии, а также здравии супруги и прочей родни, вопросы об успехах наследника, наставления относительно должного поведения оного и прочие литературные изыски, коими он всегда уснащал послания единственному сыну. Всегда, но не в этот раз. Сегодня папенька был предельно лаконичен.
«Дорогой сын! Наш Господин желает видеть тебя. В твоих руках порт-ключ, пароль – «Вся власть Темному лорду». Отправляйся немедленно по получении, Милорд не любит ждать. Отец.»
Юноша прочел записку, повертел ее в руках и недоверчиво хмыкнул. Почерк, несомненно, был Люциуса. Вот только пап`а никогда не обращался к нему «дорогой сын». Ни письменно, ни устно. Либо Драко, либо сын мой, вот так, официозно, и никак иначе. Вдобавок, бумага какая-то третьесортная, чуть ли не оберточная, чернила убогие, перо очинено плохо и брызгает, а ведь у отца всегда при себе несессер с письменными принадлежностями самого лучшего качества! И как, спрашивается, это понимать?.. Сам ли отец писал эту эпистолу, давая понять, что не имеет в виду именно то, что тут написано? Или кто-то другой подделал почерк, чтобы выманить Драко из Хогвартса? Черт побери, какая разница! Ведь это же способ вызволить профессора Снейпа, как он сразу не сообразил?!
Подпрыгнув на месте, слизеринец лихо развернулся и помчался прочь из совятни, разом позабыв о маскировке и о том, что его могут засечь. Он торопился попасть в подземелья, пока не закончилась пара и в коридоры не вывалилась гомонящая толпа. Среди них могут попасться АДовцы, которые не преминут поинтересоваться, с чего это Малфой такой нервный. И не соврешь: та же Грейнджер даст сто очков вперед любому Аврору – вот у кого надо учиться вести допросы. Да и Поттер тоже… когда начинает играть в бультерьера, ему проще рассказать все, иначе не отцепится, и никакого Круциатуса ему не надо.
Драко вихрем взлетел на ступеньки крыльца, скользнул в холл и бегом бросился к лестнице, ведущей в башню Слизерина. По пути ему никто не попался, и он беспрепятственно пробрался в кабинет, где профессор Снейп проводил с ними занятия. Нелепо было бы кидаться спасать крестного очертя голову. Попасть в Цитадель Темного лорда – полдела, благо портключ имеется, а вот как выбраться назад?.. Поразмыслив, Драко решил сделать еще парочку ключей, зачарованных на возвращение в Хогвартс. Порывшись на книжных полках, он выудил толстый темно-коричневый том, озаглавленный «Теория артефактной трансгрессии». Несмотря на сухое и скучное название, книга была прелюбопытная, к тому же, исключительно полезная – в ней подробно разбирались все плюсы и минусы перемещения с помощью артефактов, иначе говоря, порталов или портключей. Кроме того, автор по имени Перегрин Вальберг доступно изложил несколько методов создания порталов, чем и собирался сейчас воспользоваться Драко, благо изучать этот фолиант ему приходилось совсем недавно в компании гриффиндорцев, да и создавать портключи Снейп их обучал. Осталось выбрать предметы, пригодные для такого дела. Юноша пробежал взглядом по полкам и столу, отыскивая что-либо подходящее, и после недолгих колебаний остановился на двух симпатичных флакончиках цветного стекла. Крошечные бутылочки, которые обе враз запросто помещались в кулаке, использовались для благовоний либо особо ценных и чувствительных к свету субстанций, применяемых в зельеварении. Синий пузырек с шариком на пробке благоухал сандаловым маслом. Красный пузырек с витой крышечкой издавал отчетливый запах аконита. Именно этот острый аромат натолкнул слизеринца на мысль сделать это слово паролем к обоим порталам – не хватало еще принюхиваться к каждой бутылке прежде, чем переместиться. Разложив на столе открытую на нужной странице книгу и флаконы, Малфой сосредоточился и принялся за сотворение портключей. В конце концов, это куда проще, чем стать анимагом.
Когда все было готово, слизеринец глубоко вздохнул, настраиваясь на предстоящее дело. Спрятал палочку за пазуху – авось, не найдут, хотя в это верилось слабо. Аккуратно рассовал флаконы по карманам; красный – в правый, чтобы именно его отдать крестному. Стоит только намекнуть, и тот сам по запаху догадается, какой у портала пароль. Теперь надеть перстень – и можно отправляться… Только сперва следует написать записку, чтобы в случае чего друзья знали, куда он подевался. Силы небесные, он уже называет несносных гриффиндорцев друзьями! Сдается, Слизерин был бы доволен.
Торопливо черкнув на листе пергамента несколько строчек, Драко на мгновение задумался, куда положить записку. Так ничего и не придумав, пожал плечами и оставил ее на месте, предусмотрительно не погасив лампу на столе профессора. Глубоко вздохнул, пытаясь уверить себя, что поступает правильно, сжал кулак с перстнем.
– Вся власть Темному лорду!.. Мерлин мой, какая ересь…
Последние слова он пробормотал, материализовавшись в крошечной полутемной каморке, более всего похожей на каменный мешок, неловко сползая при этом с кого-то, кому не повезло оказаться у него на пути. Кем-то, к его неописуемой радости, оказался сам профессор Снейп. Бегло оглядев крестного, Драко понял, что появился вовремя. Зельевар выглядел очень скверно, мантия висела лохмотьями, измазанная запекшейся кровью. Юноша открыл было рот, чтобы оповестить учителя о скором освобождении, но не успел – его ухватили за шкирку и вынудили подняться на ноги.
– Что ты здесь делаешь? – Люциус Малфой тряс единственного сына и наследника, как терьер крысу. – Ты что, не понял, что письмо…
– Отец! – бурно возрадовался юнец, разглядев папеньку. Затем повернулся к крестному, старательно делая вид, что в полумраке не разглядел его плачевного состояния. – Профессор Снейп! А я как раз зельями занимался, верите? А тут письмо… портключ… я сразу к вам! А зелье осталось… Интересное такое зелье, помните, там еще самый хитрый ингредиент – венерин башмачок, а еще он клобук монаха называется и…
Болтая без умолку, Малфой-младший вывернулся из папочкиной хватки и приблизился вплотную к Снейпу, устало прислонившемуся к стене. Незаметно выудив из кармана красный пузырек, сунул его в ладонь крестного и продолжил:
– И борец, и еще как-то там, не помню.
Судя по блеснувшим глазам профессора, тот прекрасно все понял, однако явно не собирался воспользоваться спасительным артефактом, оставив крестника на произвол судьбы в лице Темного Лорда. Драко утомленно вздохнул. Спрашивается, откуда у этого законченного слизеринца такие гриффиндорские замашки? Не иначе Грейнджер на него плохо влияет. Что ж, придется брать дело в свои руки. Блондин повернулся к отцу, который едва не лопался от злости, и решительно потащил его к выходу, тараторя при этом, как чокнутая белка:
– Интереснейшее зелье, знаете, папа, и совсем простое, а пикантность ему сообщает именно этот ингредиент, как там его… а, вспомнил! Аконит!
Последнее слово Драко почти выкрикнул, одновременно захлопывая дверь камеры, где находился зельевар. Как он и рассчитывал, грохот заглушил хлопок аппарации и половину матерного слова, которую успел произнести профессор Снейп, когда понял, что творит крестник.
Между тем Люциус пришел в себя и снова ухватил сына за шкирку.
– Что ты тут потерял?! – прошипел он сквозь зубы. – Неужели трудно было понять по письму, что приходить тебе ни в коем случае не следует? Северус сказал, тебя нельзя достать из школы, как ты…
– А, племянничек! – пронзительный голос Беллатрикс заставил обоих вздрогнуть. Судя по выражению лица, Безумная Белла очень даже помнила, по чьей вине промахнулась, целясь в Гермиону в тот знаменательный день. – Мы тут тебя заждались уже. Цисси! Где ты там, иди, погляди на своего сыночка… в последний раз, может быть!
Белла глумливо расхохоталась. У Драко екнуло сердце. Мама… он не сможет схватить портключ и сбежать без нее! Отец по-прежнему держит его за локоть, они могли бы вместе, но мама! Полоумная маньячка Беллатриса вцепилась в нее, как клещ, и когда сестра рванулась к сыну, удержала ее, не позволив приблизиться.
– Вот когда он примет Метку от нашего Господина, тогда и будешь с ним обниматься. Потерпишь! Он и так заставил Милорда ждать!
Материализовавшиеся из темноты коридора Пожиратели в плащах и масках окружили Малфоев и повлекли прочь из подземелья, по лестницам и переходам. Драко машинально шагал вместе со всеми, напряженно размышляя. Может, попытаться как-нибудь ухватиться за родителей и задействовать портал? Но для того чтобы он перенес всех троих, они должны к нему прикасаться! Как такое можно устроить в толчее, особенно если Беллатриса следит за всеми, как ищейка? Тем не менее, слизеринец аккуратно выудил из кармана спасительный флакон, примериваясь, как бы дотянуться до матери и не упустить отца. И кто знает, может, у него и получилось бы, но вмешалась насмешница Судьба в лице одного из Пожирателей. Тот неловко оступился на выбоине в каменном полу и толкнул немаленькой тушей хрупкого наследника рода Малфоев. Драко отлетел в сторону, столкнулся с кем-то еще и под сдавленную ругань и невнятные угрозы выронил крошечную бутылочку, которая тут же хрустнула под чьим-то тяжелым ботинком. Сердце у слизеринца упало в пятки и решило остаться там на неопределенный срок. Вот теперь мы и правда влипли, тоскливо подумал он и постарался прикинуть, долго ли ему осталось жить. И сможет ли он вести себя достойно или…
Впереди со скрипом распахнулась высокая дверь, и хлынувший в проем свет на миг ослепил вошедших. Он не был очень уж ярким, но после глухих потемков, где один тусклый, чадящий факел приходился на двести метров коридора, таковым казался. Проморгавшись, Малфой-младший успел разглядеть огромный зал со стенами из дикого камня и полом, вымощенным темно-серыми гранитными плитами. Помещение освещалось сотнями парящих в воздухе свечей, горевших мервенным синеватым огнем. Два огромных камина пылали тем же синим пламенем, делая всех вокруг похожими на мертвецов; видимо, Лорду не хотелось выделяться. Сам Господин всея ПСарни сидел на троне у дальней стены, занавешенной бархатной тканью, расшитой змеями. Судя по всему, занавесь была зеленой, хотя в неестественном синем освещении этого нельзя было сказать наверняка. Вокруг, у подножия, неподвижно застыли фигуры в плащах и масках, опасаясь неловким движением привлечь к себе внимание разгневанного хозяина.
А повелитель действительно был рассержен – неверность столь, казалось бы, проверенного слуги, как Снейп, и нерешительность всегда столь энергичного Малфоя выводили его из себя.
Тощая фигура, расположившаяся на троне, жестом велела вошедшим приблизиться, что и было проделано с похвальной поспешностью, а именно, рысцой.
– Я привела его, Господин! – подобострастно взвизгнула Белла, пихнув племянника в спину так, что тот не удержался на ногах и неловко растянулся на каменном полу.
Кое-как встав на четвереньки, оглушенный падением юноша помотал головой, силясь прийти в себя, и поднял глаза на красноглазое чудо, расположившееся на троне.
– Ну, здравствуй, Драко!..
…– мать!.. мать!.. мать!.. – отозвалось такое знакомое хогвартское эхо.
Северус открыл левый глаз и оценил обстановку. Да, действительно, Хогвартс. Коридор больничного крыла. Зельевар снова зажмурился и зарычал от бессильного гнева. Глупый мальчишка! Сунулся в змеиное гнездо, герой недоделанный, а ведь понял, точно понял, что папаша совершенно не жаждет его там видеть! Люц, слава Мерлину, осознал, наконец, чем грозит его чаду клеймо от Темного Лорда, и теперь всеми силами старается уберечь сына от участи Пожирателя. Непростая задача – уж если Лорд решал заполучить кого-нибудь, он крайне редко терпел неудачу. Однако в Хогвартс он проникнуть не мог, подсунуть парню портключ, зачарованный на прикосновение, невозможно, это темная магия, от которой выстроена надежная защита, и Северус рассчитывал, что у крестника хватит мозгов сидеть тихо в замке и не высовываться.
Как же! Мечтайте, профессор! Сначала это белобрысое чудовище от души поучаствовало в безобразии, учиненном в Хогсмиде, а потом и вовсе по-гриффиндорски лихо отправилось спасать любимого учителя не куда-нибудь, а в ставку Волдеморта! Который к Драко уже давно неровно дышит. А главное, ведь не спросил даже, а надо ли его, Снейпа, спасать? Подумаешь, пытки, Круциатус, и не такое видали! И ведь Темный Лорд уже начал склоняться к тому, чтобы счесть его всего лишь дезинформированным и сделавшим неверные выводы, а теперь… теперь все. Со шпионажем однозначно придется завязать, Орден Феникса перестанет получать информацию, и все кончится крайне плохо!..
Вот именно, Северус, все кончится плохо, а ты лежишь себе на полу, как мешок картошки, и предаешься воспоминаниям. Ну-ка, быстро встать!..
– Ох, ерш твою Аваду… – больно, чтоб тебя…
Быстрые шаги, удивленный возглас… придется опять открыть глаза. Точнее, один глаз, поскольку правый заплыл большущим фингалом и вообще не открывается.
– Доброго времени суток, Поппи!
Мадам Помфри лишь всплеснула руками и тут же развила самую бурную деятельность. Северус страдальчески морщился, но пока терпел, чем Поппи и пользовалась, точно зная, что терпения у ее самого трудного пациента хватит ненадолго. И точно – едва она заикнулась, что неплохо бы ему принять снотворное зелье, как тут же:
– Даже и не думайте! – и глазищами черными зырк-зырк, аж душа в пятки уходит.
Бедные, бедные школьники, и как они у него на уроках десятками в обморок не падают? Впрочем, иногда падают… Медиковедьма Поппи Помфри была квалифицированной и очень опытной, так что посторонние мысли ничуть не мешали ей заниматься делом. Укрепляющее зелье, кроветворное, обезболивающее, успокоительное… нет, придется отставить в сторонку, поелику непокорный пациент так и взвился от возмущения – оно, видите ли, снотворный эффект дает. И чего прыгает, ведь все равно уснет, как миленький, ей ли не знать? Анальгетики подействовали, можно заняться одеждой. Мантию, вернее, то, что от нее осталось, долой, рубашку разрезать… а Северус ворчит недовольно, шипит как рассерженный кот, утверждая, что это его лучшая рубашка! Была. Вот именно, дорогуша, была, так что изволь не выступать, не то получишь-таки снотворное! Внутримышечно. Надо же, подействовало, примолк. Правда, опять зыркнул так, что захотелось спрятаться под кровать. Ну, это полбеды, главное, молчит. Ох, профессор, и какой же Вы славный, когда молчите! Аж слезы умиления наворачиваются. Легкие шажки за дверью, очень вовремя.
– Мадам Помфри, Вы просили перечное зелье, я его… Ах!
БДЗЫНННЬ!..
Ну, вот, накрылось бодроперцовое медным подносом. Восемнадцать порций, судя по всему. И не успела оглянуться, как мимо промчался эдакий каштановый ураганчик… ураган Гермиона, прошу любить и жаловать.
– Северус… Северус… – девушка безудержно рыдала, вцепившись в своего профессора, не слушая утешений и уверений, что он жив и почти здоров.
На слово «здоров» мисс Грейнджер делает стойку не хуже охотничьей собаки:
– Профессор, Вы ранены!
Вот, сразу пришла в чувство и принялась за дело. Умница девочка, истерика истерикой, а о главном никогда не забывает. Вдвоем – оно всегда легче.
Вот только не в этом случае. Одежда ведь мантией и рубашкой не ограничивается, есть еще обувь, носки, брюки и, пардон, белье. Нижнее. И все это – все, я сказала! – необходимо снять. А как прикажете это сделать, если пациент активно сопротивляется, словно монашка маньяку? Северус, да успокойся ты, нет тут твоего самого главного маньяка. Ну, вот, накаркала. Пришел неглавный маньяк, при бороде и лимонных дольках.
– Северус, мальчик мой! Ты вернулся! – любит директор очевидное констатировать, леденцами не корми! – В школе дважды за последние полчаса сработал портключ, я надеялся, что это можешь быть ты! Как он, Поппи?
– Со мной все в…
– Не слишком хорошо, Альбус, – а ты как думал? От Того-Кого-Нельзя-Называть>, да чтобы без царапинки? Так не бывает. – Но ничего фатального.
– Я…
– Ты уверена? Все-таки трое суток прошло.
– Альбус, я…
– Конечно, уверена! Я целитель или не целитель, в конце концов?
– Послушайте, там…
– Ну, вот и славно, надеюсь, у нас есть все, что необходимо для лечения?
– Черт побери, Вы…
– Конечно, есть! Специально на такой случай.
– Вы будете слушать или нет?!
– Северус, мальчик мой, не нужно так волноваться! Ты нездоров, тебе вредно разговаривать…
Ой, Альбус-Альбус, а ведь умный человек! Ну, разве можно Снейпу (!!!) такие вещи говорить? Он ведь, даром что больной, а целится метко, благо подушка в качестве снаряда под рукой.
– Заткнитесь, Мордред вас всех полюби! Альбус, меня вытащил Драко Малфой! А сам остался у Лорда! Вы понимаете, что с ним сделают, если мы и дальше будем тратить время на разговоры?!
И, словно круги по воде, поплыла тишина. Ненадолго.
ХРЯСЬ!..
Дверь едва с петель не вынесло. Поттер, за ним Рональд Уизли, на полшага отстает Лонгботтом – и, мимо ушибленного подушкой Альбуса, к Северусу.
– Гарри! Мальчики! Что вы делаете?!
– Простите, мадам Помфри, директор. Профессор Снейп, как здорово, что Вы вернулись! – и улыбка, как солнечный зайчик, блеснула и тут же погасла, а взгляд острый сделался, что твои стекольные осколки, и губы в нитку. – Сэр, Малфой не с Вами?
– Остался, – и желваки на скулах, в глазах боль плещется. Растерянность – как же так, надо действовать, а я…
– Сам не вернется, – скорее утверждение, чем вопрос.
Зельевар кивает, морщится от боли. Альбус мелкими шажками подбирается к постели, заботливо запихивает подушку Снейпу под спину, чего тот даже не замечает.
– Значит, будем вытаскивать! – невозмутимо заключает Уизли, игнорируя яростный взгляд профессора и злобное шипение.
– Мало нам этого идиота, еще один нарисовался, извольте видеть!..
– Не один, – рассеянно отзывается Поттер, явно что-то напряженно обдумывая. – Как минимум трое.
– Четверо! – твердо отрезала Грейнджер, решительно выпрямившись.
– А мы что, рыжие? – голос от двери застал врасплох всех. В коридоре толпилось полтора десятка старшекурсников, и народ все прибывал.
Невилл виновато пожал плечами:
– Я сообщил…
Гарри обводит взглядом свой отряд и ухмыляется.
– Значит, веселиться будем вместе.
Если бы взглядом можно было убить, юноша уже осыпался бы пеплом у кровати своего профессора зельеварения. Если бы слово уподобилось копью, лежать бы Гарри мертвым, на радость Волдеморту. Но… профессора, против обыкновения, никто не спрашивал.
27. Не будите спящего Малфоя
– Ну, здравствуй, Драко! – красные глаза Лорда гипнотизировали юного слизеринца словно птичку, предназначенную на съедение змее.
Нагайна, возлежавшая у ног своего хозяина, заинтересованно приподняла треугольную голову размером с утюг и высунула раздвоенный язык. Запах показался ей соблазнительным, и она понадеялась, что этот двуногий совершит какую-нибудь непростительную ошибку. Тогда его убьют, а тело достанется ей на ужин. Он должен быть недурен на вкус, в отличие от того, черного, от которого за версту несет всякой гадостью. Мечты, мечты… Змея разочарованно вздохнула и опустила голову на свитое в кольца тело.
– Мы долго ждали тебя… – задумчиво прошипел Волдеморт, небрежно вертя в руках волшебную палочку. – С самой зимы. Как славно, что ты, наконец, изволил посетить нас!..
Юноша стоял на коленях, не смея шелохнуться и отчаянно стараясь бояться погромче, чтобы скрыть свои воспоминания от Темного Лорда, если тому вздумается пошарить у него в голове. Видимо, этого хватило – мегаломаньяк удовлетворенно откинулся на спинку трона и поманил пальцем Беллатрису.
– Подойди, Белла. Мне нужен твой совет.
Безумная Белла, сияя, метнулась к обожаемому господину, грациозно опустилась на колени и жарко облобызала полу его мантии, ревниво косясь при этом на змею – как же, ведь ей позволено было лежать у самого подножия трона!
– Так вот, Белла. Я приглашал твоего племянника в гости уже несколько месяцев назад, но он так стеснялся, что появился у нас только сейчас. Думаю, подобная щепетильность не к лицу наследнику древнего чистокровного рода, ты как считаешь?
– Да, мой Лорд! Вы совершенно правы, мой Лорд!
– Так я и думал. Что ж, будем принимать меры! Полагаю, ты, как тетушка, займешься воспитанием ребенка? Родителям совершенно нельзя доверять, вечно они детей балуют!
– Конечно, мой Господин! – Беллатриса выхватила палочку и повернулась к племяннику. От алчно-жаждущего выражения на ее все еще красивом лице Малфоя-младшего замутило. Словно верная собака, Лестрейндж взглянула на хозяина и, дождавшись благодушного кивка…
– Круцио!.. – мир разбился на части, кровавыми брызгами вонзаясь в тело, разрывая глаза, терзая голову, выворачивая руки и ноги. Драко не знал, сколько это продолжалось, прежде чем его накрыла милосердная тьма.
Очнувшись, он услышал судорожные всхлипывания.
– Мальчик… мальчик мой…
– Тише, Цисси, не надо.
– Ай-яй, Белла! – шипение Лорда ни с чем не перепутать. – Кажется, ты перестаралась, наш юный неофит только-только пришел в себя. Двадцать минут в обмороке… и даже Эннервейт не подействовал. Мальчишка несколько изнежен, на мой взгляд. Встань, Драко, не серди нас!
Слизеринец пошевелился и закусил губу от острой боли, пронзившей все тело. Встать придется, иначе будет еще Круцио, и еще, а может, сразу Авада, почем знать. Он с трудом перевернулся на бок, оттолкнулся от пола и встал сперва на четвереньки, затем на колени, а потом, с большим трудом, сумел подняться на ноги. Колени мелко дрожали и подгибались, перед глазами все плыло. Юноша попытался сфокусировать взгляд на своем мучителе – тот, развалившись в троноподобном кресле, явно наслаждался ситуацией.
– Что же ты молчишь, Драко? Я желаю узнать причину, которая не позволяла тебе нанести нам визит, а ты не желаешь удовлетворить мое любопытство?
– Милорд… не позволял мне… говорить… – выдавил Малфой-младший сорванным от крика голосом.
– Вот оно что! – кажется, Волдеморта такое заявление позабавило. – Говори. Я тебе позволяю!
– За мной следили… Дамблдор… он меня подозревал. И постоянно все делал так, чтобы я не мог выбраться с территории школы. И МакГонагл… кошка драная… ему помогала.
– Откуда тебе это известно? Что, сам Дамблдор просветил тебя? Не смей мне лгать, мальчишка!
– Клянусь, сэр, я не лгу! Мне… мне профессор Снейп говорил, Дамблдор ему доверял, и он сказал мне, что это все нарочно… – Драко понемногу приходил в себя и начал прикидывать, как с наименьшими потерями вывернуться из сложившегося положения. – И отработки мне назначали на выходные, когда все уходили в Хогсмид, а еще чары выставили на порталы. А потом походы в Хогсмид совсем запретили, и я не смог…
– А скажи-ка мне, Драко, – перебил его Лорд, сощурив глаза, – как ты объяснишь тот факт, что во время рейда моих верных слуг в Хогсмид ты спас грязнокровую подружку Поттера?!
– Я?! – выражению оскорбленной невинности, появившемуся на физиономии блондина, позавидовал бы даже опытный актер, в тысячный раз играющий до мелочей знакомую роль. Именно так изменялось лицо Драко всегда, когда из буфета бесследно исчезала очередная порция сластей, и следовательно, его родителей это не обмануло бы ни на мгновение. Но Темный Лорд, в отличие от них, наследника семьи Малфоев с младенчества не знал, и потому не заподозрил подвоха.
– Ты! Ты! Я сама видела! – сорвалась на визг Белла. Она никогда не отличалась сдержанностью и здравомыслием.
Волдеморт поморщился и взмахом палочки отвесил ей короткую магическую затрещину. Когда женщина замолкла, он знаком велел Драко продолжать.
– Я убить ее хотел! Чтобы крестному не пришлось. Ему ведь нельзя, он ведь у Дамблдора. Но промахнулся, – «сознался» парень и душераздирающе вздохнул. – Споткнулся от удивления, когда тетю Беллу увидел с горшком на ушах.
– Лживый щенок! Я тебя… – одна затрещина пошла Беллатрисе не впрок, и она получила вторую.
Дождавшись от Лорда разрешения говорить дальше, Драко продолжил:
– Мне в тот день опять назначили взыскание, но я сбежал в Хогсмид после обеда, когда Филч куда-то ушел. Я не знал, что там такое, иначе раньше бы пришел, а тут бегу, вижу – сражение идет, Снейп грязнокровку убеждает в укрытие идти, а сам палочку в рукаве щупает, ждал, небось, когда она спиной повернется. Только я в заучку Сектусемпрой, как вдруг дверь в соседнем доме настежь, и оттуда тетя Белла выпала! А на голове – ночная ваза, красивая такая, с розочками… Я удивился, споткнулся и промазал. Простите меня, мой Лорд, я виноват!
Драко театрально грохнулся на колени, покаянно понурившись. Весь его вид говорил о том, как он сожалеет и как он больше не будет. Его родители, боявшиеся вздохнуть лишний раз, нервно переглянулись – их опыт воспитания сына и наследника просто вопиял, что мальчик твердо намерен поступать с точностью до наоборот, но афишировать это не собирается. А значит, его выкрутасы станут еще каким сюрпризом!
Между тем Лорд, побуравив виноватую фигуру взыскательным взглядом, решил, что пора сменить гнев на милость:
– Да, ты виноват. Но я, так и быть, прощаю тебя. На первый раз. Встань и подойди ближе, Драко Малфой! Тебе будет оказана великая честь официально примкнуть к моим верным соратникам! – Волдеморт торжественно вынул палочку.
Вот тут Драко струхнул всерьез. Он никак не ожидал такого поворота событий. Он предполагал, конечно, что его будут допрашивать, пытать, может быть, даже убьют, но Метка… это было хуже всего. Глядя круглыми глазами на палочку Лорда, курящуюся зеленоватым дымком, он попятился назад и ляпнул:
– Ни за что!
– Что ты сказал?! – обалдевший от такого фортеля Темный Лорд поперхнулся и сорвался на фальцет. Толпа Пожирателей возмущенно загудела.
– Я недостоин такой чести, Милорд! – отчеканил Драко с честнейшим выражением лица. – Я еще ни разу никого не убил, у меня Авада не получается! И вот даже грязнокровку не смог! Убить, в смысле. А Круцио у меня ненормальное выходит, от него только хохочут все. Какой-то китлинг… тиклинг, а не Круцио!
– В рядах моих верных слуг ты быстро научишься…
– А еще я с Поттером дружу! – выпалил слизеринец и зачастил: – Он пришел и говорит, Драко, давай дружить, а я говорю, Поттер, ты спятил, я же тебя ненавижу, а он – да ладно, зато у меня свитер зеленый, а ты тянучки любишь, и вообще, не будешь дружить, я твою метлу сломаю, вот я и согласился, думаю, он же наверняка мне всякие свои секреты расскажет, а я Вам, только Вам, по секрету!
– Что ты несешь?! – кажется, Лорд от удивления позабыл не только Аваду, но и вообще все заклинания. Слишком уж он отвык удивляться.
– Тяжкое бремя! – взвыл блондин, патетически простирая руки к тощей фигуре на троне. – Тяжкое бремя знаний несу я, мой Лорд! Дозвольте же поделиться с Вами, Ваше Темнейшество, не то я, право, лопну от тайн и загадок! Дозвольте, ну, пожалуйста, пожа-а-а-алуйста!..
– Ладно, говори! – рявкнул Волдеморт, заерзав в вресле. Он понял, что мальчишка сошел с ума, но все еще надеялся получить от него дельную информацию.
– Да, Милорд, благодарю Вас, Милорд! – юнец сиял новогодней елкой. Он плюхнулся у ног Темного Властелина, фамильярно пощекотав Нагайну под подбородком.
– Итак, начнем, как водится, сначала…
Поттеру в этот момент не икалось единственно потому, что был он жутко занят. Короткая вылазка небольшой группы грозила перерасти в полномасштабные боевые действия в тылу противника. АДовцы, узнавшие о попавшем в беду товарище, который пожертвовал собой ради любимого (как правило) учителя, единогласно выступили с требованием взять их с собой и не слушали возражений директора, категорических запретов профессора Снейпа, призывов к здравому смыслу МакГонагл, примчавшейся на шум. И даже мнение командира Поттера в этом смысле проигнорировали. Тот, впрочем, не слишком старался, отлично понимая всю бесполезность возражений и сознавая, что, попытайся он отделаться от своей армии, обиженные армейцы попросту отправятся следом без спросу, и тогда возможно все что угодно. Следовательно, раз уж нет возможности прекратить безобразие, следует его возглавить! Что он и сделал со свойственным ему оптимизмом.
Для начала ему пришлось выдержать короткое, но яростное сражение с медиковедьмой. Мадам Помфри пыталась выпереть агрессивных юнцов из больничного крыла, поелику они явно плохо влияли на и без того беспокойного пациента. Ее положение осложнялось тем, что указанный пациент категорически возражал против изгнания Армии Дамблдора, аргу
|
